По ту сторону Алой Реки - Василий Криптонов

– Здесь говори, если есть, что сказать, – отозвался Санат.

– Не до разговоров уже, – улыбнулся Саквобет. – Да ты не боись, пойдем. Личико тебе аккуратно поломаем, и дело с концом. Всех-то староста не осудит. А осудит, так ответим.

Санат, поколебавшись, кивнул. Пошел к лесу, будто король в окружении свиты. Так, во всяком случае, показалось Левмиру.

– Отцу ни слова, – бросил Санат, проходя мимо. – Не смей, слышишь?

И Левмир, готовый бежать за подмогой, послушался. Иногда Санат не говорил – приказывал. Подождав, пока толпа отойдет подальше, мальчик двинулся следом. Улица пустовала, лишь таял вдалеке силуэт бегущей девушки. Исвирь. Наверняка помчалась за старостой. А ведь Санат может подумать, что это – он! Левмир ускорил шаги.

Лес начинался как-то вдруг. Деревья часто рубили, но молодые люди строились и разбивали хозяйство на очищенных местах. Поэтому за последним участком в небо сразу же устремлялись могучие стволы. Вся компания вышла на полянку, посреди которой журчал ручей. Рядом с ручьем – поросшее мхом старое расщепленное бревно. На нем можно сидеть, разведя костер. На нем в такие минуты звучали признания в любви. На нем собирались тайком выпить мужики, называя это «сходить на полянку». И еще здесь когда-то Левмир встретил вампира.

Это случилось два года назад. Осеннее солнце катилось к закату, когда к Левмиру подбежал младший друг и, захлебываясь от восторга, сообщил, что мальчишки в лесу поймали волка и собираются казнить. Необычайность вести не оставила Левмиру выбора: он тут же подскочил и побежал вслед за проводником.

Волки в окрестностях деревни появлялись редко, но когда появлялись, мужики брали колья, рогатины, натравливали собак и шли охотиться. Волки могли зарезать овцу или даже корову, могли уволочь маленького ребенка – поговаривали, такое случалось давно, еще до рождения Левмира. Потому взрослые и не тянули с истреблением. Дети же всегда повторяли за родителями, и теперь сердце Левмира переполняла радость: надо же, ему удастся поучаствовать в казни волка, как взрослому. На бегу он не представлял себе, как это – убийство. Волк виделся свирепым страшным чудищем, а он с друзьями – отважными рыцарями, как-то героически побеждающими зверя.

Пяток ребятишек окружили бревно и хохотали, тыкая палками во что-то маленькое и серое. Рядом горел костер, заменяя свет почти угасшего солнца. Левмир подошел, и решимость истаяла, как последний солнечный лучик, запутавшийся в ветвях деревьев. На бревне не то стоит, не то лежит волчонок. Красивый серебристый мех торчит дыбом. Зверь тщетно пытался принять горделивую осанку – передняя лапа застряла в трещине, лишив возможности двигаться. Волчонок рычал, скалил зубы, но этим вызывал лишь смех мучителей и новые тычки палками.

Левмир перехватил взгляд черных глаз волка. В них не было страха, только боль и… ожидание? Как будто волчонок смирился, что умрет, и просто хочет подороже продать жизнь. В этот момент что-то надломилось в душе мальчика. Он рванулся вперед, крича и расталкивая друзей. Они отступили.

– Отстаньте от него! – кричал Левмир, чувствуя, что слезы застилают глаза. – Идите отсюда! Я отцу расскажу!

Эта последняя фраза, решающий аргумент в любом споре, который Левмир применял нечасто, возымела обратное действие. Мальчишки рассмеялись.

– И что? – спросил один. – Да твой батя сам его убьет скорее. Это ж волк!

Левмир снова посмотрел в глаза волчонку. Теперь в них светился интерес. Как будто это были человеческие глаза. Левмир решился.

– Ты! – Он ткнул пальцем в одного из друзей. – Рассказать всем, как ты за своей мамкой в бане подглядывал? А ты? – Левмир указал на второго. – Твой отец знает, что ты у него самогон воруешь?

Не помня себя, переводил палец с одного на другого, вытаскивая наружу самые гнусные секреты, выворачивая наизнанку души. Мальчишки побледнели, взгляды устремились вниз, в стороны. Нервный смешок родился и умер – нельзя уже обернуть все шуткой.

Они ушли, бросив напоследок: «Дружи с волками. Волчий друг». Но в этих словах уже ни угрозы, ни силы. Пойманный волчонок, огрызающийся на пятерых палачей, казался более опасным.

Левмир подошел к зверю. Почему-то даже мысли о страхе не появилось. Волчонок не рычал, а молча смотрел, что будет делать человек. Левмир взял одну из палок, покрепче, вставил в щель и нажал. Бревно сухо застонало, и зверь, коротко тявкнув, вызволил несчастную лапку. Левмир потянулся к ней, чтобы осмотреть, но волчонок не дался. Отскочив в сторону, подбежал к ручью и принялся лакать воду. Лапку он поджимал, не наступая на нее.

Утолив жажду, повернул голову к Левмиру и внимательно на него посмотрел, будто стараясь запомнить. А потом захромал прочь. У самой кромки леса волк исчез. Левмир моргнул, думая, что это привиделось, но волка не было. Сполохи костра явственно освещали пустую поляну. Только малюсенький черный комочек дрожит в траве. Левмир шагнул к нему, но комочек взвился в воздух, расправил крылья и затерялся между деревьев. Левмир остановился. Вот теперь холодный пот проступил на лбу.

– Вампир, – шепнули онемевшие губы.

Что теперь будет? Убьют ли вампиры его? Или только тех мальчишек? Или вырежут всю деревню? Или как-нибудь обойдется?

Левмир бросился к дому, но вспомнил о костре. Вернулся, натаскал в подоле засаленной рубахи воды и залил огонь. Занятие несколько успокоило мальчика, и он отправился домой. Ночью не случилось ничего. Следующей тоже. Через неделю восстановился хрупкий мир с обиженными мальчишками. Через месяц происшествие постепенно забылось. А еще через месяц, проснувшись среди ночи, Левмир увидел на фоне яркого диска луны висящую вверх ногами летучую мышку в проеме окна. Заметив, что Левмир проснулся, мышь расправила крылья, тишину пронзил писк. Левмир проводил взглядом уменьшающийся силуэт…

Сейчас, высовываясь из-за дерева, Левмир видел Саната неподалеку от старого бревна, в окружении злых парней, и вспоминал того волчонка. Только в глазах Саната не было ничего, кроме спокойствия.

– Говори, что хотел, – обратился он к Саквобету.

Здоровяк поежился. Не привык, чтобы с ним так разговаривали. Окажись Санат таким же широкоплечим верзилой, Саквобет начал бы драку тут же. Но Санат бледен и худ, ему полагается трястись от страха и заискивать.

– Да вот, у нас тут про девок речь зашла, – пробурчал Саквобет, потеряв весь запал. – Чтой-то они к тебе зачастили…

– По делу говори, – одернул его Санат. – Обвиняешь меня в чем?

– Да чего с ним говорить! – крикнул парнишка, стоявший дальше всех. – Бей его!

Санат перевел взгляд на крикуна.

– Просто кулаки почесать не терпится? Так и говори, нечего девок приплетать.

– А хоть бы и так! – раздался крик.

– Ну так налетайте, чего лясы точить.

Саквобет, широко размахнувшись, нанес удар. Удар этот мог бы вколотить Саната в землю, но тот отвел кулак в сторону, и Саквобет кувырком полетел через бревно. Толпа возмущенно загудела.

– Не по-людски так-то! – крикнул кто-то.

– Двадцать на одного – по-людски? – ледяным тоном спросил Санат.

Бросились сразу все. Злобно, неумело размахивая руками, подпрыгивая, атаковали спокойно защищавшегося Саната. Он медленно отступал, отражая удары, изредка бил сам. Каждый замах награждал одного из нападавших разбитым носом, валил с ног. Левмир, забыв обо всем на свете, смотрел на это чудо. Редко доводилось видеть драки – только по согласию. Но таких драк не видел он никогда. Темнота сгущалась, но еще различимы лица дерущихся. Глаза привыкают к таинственному свету полной луны.

Кто-то хихикнул. Левмир подпрыгнул от неожиданности, обернулся, но сзади оказалось дерево.

– А я-то выше! – пропел тот же голос.

Взгляд скользнул по стволу дерева, и Левмир увидел сидящую на ветке девчонку. Улыбается и болтает босыми ногами в воздухе. Левмир позабыл про драку.

Девчонка была – волшебная. Именно это слово первым возникло в голове Левмира, когда он поднял голову. Длинные чистые волосы струятся по плечам золотыми и серебряными прядками. Большие зеленые глаза искрятся смехом и лукавством. Забавно морщится носик, губы прячут улыбку, а когда она прорывается наружу, видны белые-белые, будто снег, зубки. Девчонка куталась в какую-то накидку, а то и вовсе одеяло – Левмир не мог понять, что это. Ясно лишь, что не совсем и одежда. Еще казалось, под накидкой ничего у девчонки не было.

Левмир онемел от удивления, и девчонка, заметив это, залилась тихим мелодичным смехом, как сказочная фея. Гримасничая, наклонила голову влево, потом вправо, давая себя рассмотреть.

– А тебя Левмир зовут! – сказала, будто сама имя дала.

– А… А тебя? – хрипло спросил мальчик. Впервые в жизни почувствовал себя каким-то грязным, некрасивым и, покраснев, опустил взгляд. Теперь перед ним болтались ее ноги. Белые, гладкие, словно никогда не ступавшие по земле, с аккуратно подстриженными ноготочками. Левмир непроизвольно поджал пальцы на своих босых ступнях.